В джунглях Москвы. Роман - Петр Алешкин

Конвейер стоял часа два, хотя довольно быстро удалось установить, что гайки, удерживающие станок на стержне, открутились, когда сборщики поворачивали бортовую нужной им для работы стороной. Ванек признался, что гайки не были зашплинтованы: стержень слишком короткий.

6

Вечером в общежитие к Егоркину пришли Викентьев и Галя Лазарева. В комнате они застали только Володю.

– А Егоркин где? – спросил Викентьев.

– Нету Егоркина! – хмуро развел руками Володя. – Уехал…

– Куда?

– Домой уехал! В деревню. Собрал чемодан и тютю! Все равно, говорит, из цеха теперь выгонят. А если, говорит, суд будет, вызовут. Адрес в отделе кадров есть…

– Я же говорила! – сердито сказала Галя Викентьеву, будто бы он был виноват в том, что Егоркин уехал.

Секретарь взглянул на нее, но ничего не сказал и обратился к Володе:

– И ты его не удерживал?

– Ну да, не удерживал! Полчаса бился… У него и в деревне неладно. Девчонка загуляла с его же приятелем… Вчера письмо получил! Вот и удержи его…

– Давно он уехал?

– Минут двадцать назад.

– А поезд у него когда?

– В одиннадцатом тамбовский уходит… – Викентьев взглянул на часы и скомандовал: – Живо собирайся! Должны успеть…

На вокзале они быстро выяснили, что билеты на тамбовский поезд кончились еще днем. Значит, билет Ванек купить не мог. Если не передумал ехать, то где-нибудь здесь околачивается, надеясь уговорить проводников взять его без билета. Ребята пошли по залам ожидания, высматривая Егоркина среди сидящих людей.

– Вот он! – воскликнула радостно Галя, указывая на дверь.

Егоркин, сгорбившись, шел к выходу с вокзала. Лазарева рванулась к нему, но Викентьев удержал ее.

– Не торопись!

Ребята стали наблюдать за Егоркиным. Он вышел на улицу и побрел к метро.

– Не надо его трогать, – сказал Володя. – Он, видать, одумался. Пусть возвращается один! Я пойду за ним, послежу, куда он поедет. А вы домой езжайте!

– Ребята, может быть, я сяду с ним в один вагон, и мы с ним будто бы нечаянно встретимся? – предложила Галя.

– Не надо! Он догадается… Так все испортить можно.

И Володя побежал к метро вслед за Егоркиным.

В комнате Ванек разобрал чемодан, повесил рубашки в шкаф, на прежнее место, и прилег на кровать. Он решил, что Володя ушел к своей девушке. Но тот скоро появился и явно обрадовался ему.

– Ну и правильно! – бодро сказал Володя. – Сгоряча можно столько глупостей наделать!

Ванек ничего не ответил. Ему было неудобно за свое мальчишество. Натворил, и в кусты…

– На девчонку плюнь! – говорил Володя, раздеваясь. – И писем не пиши, не унижайся! Пусть себе гуляет… Тут их, девчонок, пропасть! Хотя бы та же Лазарева… Кстати, они с Викентьевым приходили к тебе…

– Приходили? Зачем?

– Так… Поболтать!

– О Маркине рассказывали?

– Говорили…

– Как он?

– Ничего, очухался! Перелом руки у него…

7

На другой день Егоркина приказом по цеху перевели в «подметалы», как выразился мастер Набоков. Ванек получил метлу, совковую лопату, двухколесную тележку и отправился подметать двор цеха.

Подметать двор было легче, чем работать на конвейере, но угнетенное состояние не покидало его. Здоровый малый – и с метлой!

Лазарева нашла его и рассказала, что в цехе все утро работала заводская комиссия: новый станок испытывали. Говорят, инженер из отдела главного конструктора Маркина хвалил. Предложение, мол, дельное! Зря, говорит, только он ни с кем из технологов не посоветовался. И теперь вот его вместо награды наказание ждет… Набокова уже наказали, приказ висит: строгий выговор, и ста процентов премии лишили.

Через неделю Егоркина вернули в цех, на конвейер. Начальство решило, что его не за что наказывать. К тому же сборщиков не хватает. А что касается Маркина, то неясно было: наказывать его надо или награждать, поскольку все станки заменили новыми.

Ванек работал старательно, словно боялся, что его снова в «подметалы» переведут. К концу смены он уже ставил восемьдесят вторую «тарелку». Столько на прежних станках никто не собирал. Набоков несколько раз останавливался возле, наблюдал за Егоркиным, прикидывал, нельзя ли теперь сократить число сборщиков. Конвейер без Маркина работал не останавливаясь. Значит, одного человека можно перевести на сборку главной передачи, где людей не хватает.

Лента конвейера плыла и плыла перед глазами Егоркина. От обкатываемых неподалеку передач в ушах стоял шум, который напоминал звук работающего комбайна. И вот уже лента конвейера превратилась в полоску пшеницы на скошенном поле. Вспомнилось, как подбирал он летом валки на поле возле фермы и, проезжая мимо коровника, посматривал, не видно ли Вали. А когда увидел, посигналил и помахал кепкой. Водитель самосвала, поджидавший на краю поля, когда он наберет полный бункер зерна, решил, что Ванек зовет его, чтобы пересыпать зерно из бункера, и подъехал. Егоркин включил транспортер, начал пересыпать зерно в кузов машины, хотя еще не набрал под завязку, а сам спустился к подбежавшей Вале.

– Ты уже сам подбираешь? – спросила она.

– Сам! – гордо ответил Ванек. – Скворец обедать пошел!

Они спрятались за машину. Там Егоркин попытался обнять девушку.

– Не надо! – выскользнула она из его рук.

– Давай сегодня в кино не пойдем? – предложил Ванек. – Встретимся и погуляем! А то ночи короткие…

От воспоминаний Егоркина отвлек голос Катерины. Она стояла возле конвейера с Викентьевым и Володей. Комсомольский секретарь, видимо, о чем-то просил Володю, а он отказывался, порываясь уйти. Викентьев и Катерина его удерживали, продолжая уговаривать. Наконец Володя вырвался и побежал к передаче, которая отползла от него метра на два. Секретарь с недовольным и растерянным видом повернулся к Катерине. Она взглянула на Егоркина и что-то сказала секретарю. Викентьев тоже посмотрел на Ванька и двинулся к нему с какой-то заискивающей улыбкой на лице. Катерина следом.

– Здравствуй, тезка, – сказал Викентьев. – Ты в волейбол когда-нибудь играл?

– Играл… в школе.

– Объявление видел? Наш цех сегодня с экспериментальным играет. На кубок завода! Мы уже в полуфинал пробились. А самые лучшие игроки сегодня во вторую смену. Ты сможешь после работы часик поиграть?

– Егоркин парень хороший. Он сможет! Я за него болеть приду, – улыбнулась Катерина.

– А куда идти-то?

– Мы собираемся возле цеха. Сразу после работы! – быстро проговорил Викентьев.

– Я приду. Но вы поищите еще игроков, может, кого получше найдете?

– Я Лазареву болеть приведу! – засмеялась Катерина, уходя.

– Приводи, приводи! Если не приведешь, я играть не стану! – крикнул шутливо Егоркин вслед.

Катерина обернулась, улыбаясь. О чем бы ни разговаривали с Ваньком, разговор всегда заканчивался Лазаревой.

Викентьев сумел-таки набрать команду. Вместе с Егоркиным в ней оказался и Царев. Когда все направились к проходной, Ванек услышал, как Царев сказал Викентьеву раздраженно:

– Кого ты набрал? С кем тут играть? Да еще против экспериментального?! Тебе лишь бы команду привести!

– Чего ты ворчишь? – ответил Викентьев. – Мог бы сам команду собрать. Я же просил тебя!.. Не все ли тебе равно, с кем проигрывать?.. Или ты надеешься выиграть у экспериментального? Да они же шесть лет подряд кубок берут…

Ванек в волейбол играл неплохо. Но сейчас волновался, особенно после того, как узнал, что даже секретарь не надеется на победу.

– Егоркин! – услышал Ванек крик, когда они вышли на поле.

Ему махала рукой Катерина. Они с Галей сидели под окном. Егоркин смутился и, пригнувшись под сеткой, торопливо перешел на другую сторону поля, все больше волнуясь.

Первыми подавали сборщики. Но игра у них не пошла. Они начали проигрывать всухую. При счете восемь – ноль Ванек понял, что в первой партии их может спасти только чудо. Среди сборщиков выделялись Царев и незнакомый Егоркину длиннорукий парень. Экспериментальщики играли самоуверенно, даже ухарски, на публику. Их игра болельщикам нравилась. Это чувствовалось по тому, как шумно приветствовали они каждый удачный удар экспериментальщиков. Никто с самого начала игры не сомневался, что в финал выйдут прежние владельцы кубка. И первая партия подтверждала это: сборщики проиграли со счетом четыре – пятнадцать.

Перейдя на другую сторону поля, Царев собрал вокруг себя команду, попросил Викентьева отдохнуть, заменил его запасным игроком, потом обратился к сборщикам:

– Ничего, ребята, не тушуйтесь! Впереди еще две партии. Если хотите выиграть, играйте на меня и Егоркина. И уверенней, уверенней действуйте! Они сейчас расслабятся, вот увидите! И эту партию продуют!

Экспериментальщики начали партию небрежно. Вероятно, считали, что игра уже сделана. И тут же за это поплатились. Егоркин с Царевым мяч за мячом приземляли на их поле. И выиграли!